обращённый, случайно написавшийся оридж, вообще хотел про другое
Название: Обращённый
Автор: WTF Fox 2017
Бета: WTF Fox 2017
Размер: миди, 8680 слов
Канон: ориджинал
Пейринг/Персонажи: Ки, Равф, Александр, Афган
Категория: джен
Жанр: общий
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Однажды студент-антрополог познакомился с лисом. Таблетки не помогли, осталось только смириться со странным и необычным вокруг.
Размещение: только после деанона, с разрешения автора
Для голосования: #. WTF Fox 2017 — "Обращённый"
Александр отдавал должное тому, что с момента переезда к Равфу дела стали на порядок лучше. Библиотека у Равфа была отличной, да и познания в области различных культур у него были весьма и весьма обширны. Сейчас Саша перелистывал дореволюционную подшивку, посвященную верованиям народов Сибири. В публичной библиотеке такого бы не нашлось, откуда у Равфа взялась такая редкость — непонятно. У него, конечно, были предположения, но он старался думать об этом поменьше. Куда больше его интриговало, откуда у его покровителя деньги и почему он вообще взялся ему благоволить.
Равф исчез куда-то еще утром, Ки не проявляла интереса к его делам, это существо вообще было весьма странным, но логику подобных ей Саша даже не пытался понять. Поначалу, конечно, он ещё строил догадки, а потом забил, решив, что однажды само придёт. В конце концов, не верить их возрасту у него оснований не было, а понять, как рассуждают и чем дышат существа, живущие по несколько сотен лет, довольно проблематично, тем более, когда тебе самому только третий десяток. Смущало его другое — насколько легко он принял существование таких, как его сожители. Ну живут несколько сот лет, ну могут доказать это без особых проблем, и что с того? Если предлагают пожить в хорошем доме, который внутри больше, чем снаружи, почему бы и не пожить? Да ко всему предлагают библиотеку в полное распоряжение, а для учёбы она ой как нужна, ещё и кормят и денег не просят, так чего голову забивать? Вроде всё логично, если не помнить, что в самую первую ночь здесь, когда Равф притащил его с раной на затылке и сделал что-то, после чего наутро осталась только корочка мелкой ссадины, в кровати с ним был кто-то мохнатый, с небольшой грудью и хвостом, щекотавшим нос в некоторые моменты. Уже потом он принял как должное, что в быту они иногда помогают себе хвостом. Вот спокойное его отношение к этому (не говоря уже о самом факте наличия хвоста) вызывало уже куда больше беспокойства.
В самом начале их знакомства Саша даже обратился к психиатру, но курс таблеток не изгнал Равфа, а Ки долго смеялась и в конце концов каждый раз, когда он был под таблетками, наедине с ним демонстрировала свой хвост. В результате Саша смирился с тем, что хвост ему не мерещится, а значит, и остальное отрицать бессмысленно. Спустя некоторое время Равф предложил ему переехать к ним, чтобы не тратиться на съемную квартиру. Саша, будучи студентом, долго не колебался и согласился почти сразу. Теперь он, по своему собственному мнению, переживал наиболее комфортные годы в своей жизни — отдельно от родителей в малоэтажной застройке, в странном доме с множеством книг и весьма странными сожителями. Отсутствие девушки компенсировалось работой и учебой, а Ки периодически приходила к нему ночью. В первый год он даже попытался за ней поухаживать, но из этого кроме госпитализации ничего не вышло.
Сейчас Саша понимал, что должен быть благодарен и ей, отвергнувшей его, и Равфу, запретившему ей принимать его ухаживания. Тогда причины категоричного запрета были загадкой, но сейчас он знал, что Ки могла и ответить взаимностью, что закончилось бы для него летально. Хулидзини по природе своей не могут оставить человека, с которым они вместе, в живых. Ки как-то говорила, что бывали исключения, но они скорее подтверждали правило. Такова уж природа этого вида. Увы, далеко не всегда эта природа была к счастью, сколько семей и пар за всю историю пострадало из-за того, что кто-то из них фактически высасывал или, как предпочитал говорить Равф, поглощал другого. Обычно в таких случаях, как более слабый, не выживал человек.
Окончательно одурев от книг и манускриптов, Саша отложил кристалл-разговорник, как он прозвал линзу, с помощью которой научился довольно бегло читать на нескольких живых и паре уже мертвых языков. Голова была словно набита ватой, он даже не сразу обратил внимание на то, как зашла Ки. Она поставила перед ним кувшин из тонкого стекла с серебряной росписью какими-то иероглифами и арабесками, Равф говорил, что что-то такое делалось по большому блату на западе Китая лет так с полтораста назад. Сама села напротив и участливо посмотрела на Сашу. Налив себе стакан, он продолжил медитировать на стеллаж с книгами.
Тот был сделан из тёмного дерева, выглядел массивно и тяжеловесно и был украшен витиеватой резьбой, принадлежность орнамента Саша так до сих пор и не определил. На полках стояли только книги, причем в каком-то странном порядке, ни по алфавиту, ни по изданию, их корешки образовывали причудливый зачаровывающий и лишающий воли рисунок. Саша как-то, здорово выпив, домедитировался до того, что сумел понять, по какому именно принципу располагаются книги. Рассказал о своем открытии Равфу, и тот долго смеялся, после чего сообщил, что такого варианта он не придумывал и что именно за это он так сильно любит людской род. Следующим утром Саша не помнил ничего из своего озарения, но нужные ему книги все равно каким-то образом умудрялся находить.
Саша сделал глоток, в стакане обнаружился сок с добавленным каким-то алкоголем. Он склонил голову, словно рассматривая что-то за Ки. Та сидела спокойно, продолжая внимательно за ним наблюдать. В этих местах Ки предпочитала выглядеть не чистокровной китаянкой, скорее уроженкой Якутии, из тех, кого называют сахалярами или полукровками.. Изящный разрез широко расставленных глаз, тонкие черты лица с довольно резко очерченными скулами, тёмные прямые волосы почти до пояса, тонкая шея, хрупкое, но гибкое тело, небольшая заманчивая грудь, которую выгодно подчеркивала любая одежда, руки с тонкими длинными пальцами, округлые бёдра. И пара рыжих ушек, растущих наверх. Очень симпатичных, надо отметить, лисьих ушек, с небольшими чёрными кисточками на кончиках. Человеческие уши в этом обличии у неё видны не были. Свой хвостик она обычно клала на колени, но долго так сидеть не могла и вскоре забиралась на стул с ногами. По хвосту и его положению можно было определить её настроение, к этому Саша за два года привык, как и научился читать основные жесты.
Сейчас Ки спокойно сидела, глядя на него, и играла белым кончиком хвоста. Сашу постепенно отпускало, хотя думать все равно ни о чём не хотелось. Оба молчали, Ки вообще была довольно молчаливой, хотя голос у неё был очень мелодичный и красивый. Саша изредка подливал себе напиток, и звук наливаемого коктейля был очень уютным, единственным, нарушавшим тишину, кроме потрескивавших в камине дров, которые тут никто не подкидывал никогда — по крайней мере, он никогда не видел, чтобы они прогорали до конца. Они просидели, нежась в спокойной тишине, почти час, пока не появился Равф, с шумом открывший дверь.
Оба повернулись на звук. Повозившись в прихожей, хозяин стремительно влетел в комнату. Как обычно, элегантен и немного старомоден, Равф на ходу снял шляпу и, расправляя лисьи уши, не глядя закинул её на спинку кресла. Обвел сожителей взглядом с прищуром, подошел, меняясь на ходу, к столу. Теперь его ноги больше походили на лапы, шея покрылась рыжей с проседью шерстью, а лицо немного вытянулось, застыв где-то между лисьей мордой и человеческим лицом. Равф понюхал кувшин.
— Что, пьянствуем?
— Ещё нет. — Взгляд Ки стал живее, и она перестала пристально изучать Сашу.
— Тебе-то только для запаха. А вот студент что-то нынче слабоват… Надерёшься, полезешь под юбку к Ки, что потом делать будешь? Как я тебя доставать буду?
— Да мне и там будет неплохо, — отозвался на привычное подтрунивание Саша.
— Это пока жив.
— А потом все равно.
— Ну-ну, допустим. И как потом будет Ки ходить с тобой мёртвым под юбкой? Вот вечно ты только о себе и думаешь. Вот что, тут надо проветрить, а потому есть радикальное предложение — сходить прогуляться. И ты, студент, развеешься, и я покажу кое-что интересное.
— У меня сессия скоро.
— Вот и отлично, освежим остатки твоих мозгов, всё равно у тебя в голове сейчас склад эзотерической макулатуры вместо мыслей. Так что сегодня идём пить. Тут Мамаша открылась по новой, Ки, они все-таки сумели это сделать. Нас зовут по старой памяти и даже обещали не есть спутников.
Равф подхватил со стола кувшин и залпом допил оставшееся. Ки подскочила.
—Так, ффффвсё, я побежала. Давайте, мальчики, встретимся на месте…
— Никуда ты не побежала, — перебил ее Равф, — ты посмотри на нашего остолопа, охотника на ведьмов.
Охотником на ведьмов он иногда называл Сашу в силу его учёбы и студенческой самоиронии на эту тему. Равф в первый же день их знакомства эту шутку услышал и был вторым или третьим человеком, который не задавал глупых уточняющих вопросов, а потом ещё и поддержал. Когда он предлагал Саше переезжать, то мотивировал это тем, что «ну где же еще учиться охотнику на ведьмов, если не у демонов, уж в логове злых сил он точно узнает о них всё». Логика в этом определенно была, а потом Равф вообще заявил, что он всегда хотел обучить охотника. Причем с его позиции это было более чем правильно и логично, Саша же видел тут какой-то изъян, ведь получалось, демон учит охотника на самого себя.
— Как он в таком виде появится в приличном обществе? Ты там его костюм не сожгла тайком? А жаль. Ладно-ладно, не сжигай, он дорог нашему студенту как память о бесцельно прожитых годах и пролитой жидкости. Но однозначно надо его приодеть по-человечески, милая, займись. — Равф со стуком поставил кувшин обратно на стол. — Так-с… Из приличного у него только берцы, от них и танцуем. Остальное подбери по вкусу и не задерживайся, встретимся уже там.
— Хай! — Ки игриво отдала воинское приветствие и, ухватив Сашу за шиворот, поволокла его по лестнице наверх. Тот едва не навернулся на лестнице, но вовремя выправился. Он уже успел привыкнуть к регулярной бесцеремонности Ки, когда та увлекалась той или иной идеей. Обычно, если Саша самостоятельно поднимался по лестнице, он обязательно ненадолго задерживался, любуясь красивыми перилами, выполненными в готическом стиле. Равф в целом обожал смешивать различные стили, по самой обстановке дома можно бы изучать историю — готика, кельтика, эллинизм, арабески, найти можно что угодно, лишь бы было побольше мелких деталей и витиеватости. Но сейчас Ки не дала ему помедлить ни секунды, втащив его на второй этаж и буквально втолкнув в свою комнату.
Она быстро окинула его взглядом, азартно помахивая хвостом, затем стянула с него его любимый австрийский армейский свитер. Саша с тоской проводил его взглядом и мысленно поблагодарил высшие силы, что свитер остался цел. Остальное Ки на нём буквально порвала со странным наслаждением, печальной участи не избежал даже ремень. Саша уже достаточно долго общался с ней, чтобы не сопротивляться, несмотря на то, что его одежда — тельняшка, рубашка, джинсы, да даже носки! — больше не годилась ни на что. Ки удовлетворенно ещё раз его осмотрела, прошлась рукой по волосам. От неё приятно пахло сандалом и мускатом, и Саша почувствовал, как возбуждается, руки сами дернулись прижать её к себе, обнять. Ки пряно выдохнула ему в шею, легко коснулась обнаженных плеч, прямо перед его глазами дрогнуло рыжее ушко, тонкий язычок лизнул сосок, заставляя забыть, зачем они вообще тут оказались, оставляя только разгорающееся желание. А в следующее мгновение Ки уже сорвала с него трусы с той же небрежностью, что и остальное, и отскочила, звонко расхохотавшись.
Саша, поняв, что с ним просто поиграли, боролся со смущением и возбуждением, пока Ки с энтузиазмом изучала содержимое одного из шкафов. Чтобы отвлечься, он задумался — а почему, собственно, у неё есть мужская одежда в комнате? Причём новая, отметил Саша, с трудом поймав комплект нижнего белья, полетевший ему в лицо. Он быстро натянул трусы и кремового цвета нательную майку, пока Ки бросала на пол какие-то свертки, разворачивала вещи и отправляла их снова на пол или на кровать. Всё не голышом стоять.
— Так-так-так, — заворчала она себе под нос. — Пойдёт.
Она всучила ему тёмно-синюю рубашку с серебряным шитьем, затем выудила из бездонных недр шкафа просторные шерстяные брюки, смахивающие на форменные, но с карманами на бёдрах. Широкий ремень чуть не расшиб Саше лоб тяжёлой серебряной пряжкой — красивой, отметил он, когда разглядел её внимательнее, с хитрым кельтским плетением и язычком в виде стилизованной лапы. Последними штрихами стали тёмно-зелёные носки и жилетка с золочёной цепочкой, к ней ещё прилагался полувоенный френч откуда-то из тридцатых годов, но уже приталенный, чёрный, с двумя рядами серебряных пуговиц.
Саша одевался молча, потом осмотрел себя, а Ки уже заплетала ему тонкую косичку, куда вплела серебристую ленточку с какими-то иероглифами.
— До конца вечера ни за что с ней не расставайся, — шепнула она, после чего бесцеремонно вытолкнула из комнаты и захлопнула дверь. Саша оставил её прихорашиваться и поплелся показываться Равфу.
— Смотри-ка, — наигранно удивился тот, — и совсем недолго.
Равф заставил его повертеться, выдал стетсон, тут же стащил его, затем нахлобучил фетровую шляпу с небольшими полями.
— Нет уж, — заявил он, отсмеявшись, — так ты похож на китайского гастарбайтера из двадцатых. Снимай.
В результате выбор пал на кепи в стиле южан, завершая экстравагантный, но интересный образ. Равф еще раз оглядел Сашу и удовлетворительно крякнул. После чего жестом указал на выход.
— Нам пора, сегодня мы славно погуляем. Пожалуй, ты узнаешь что-то новенькое. Надеюсь, мобильник дома оставил? — Равф улыбнулся своей странной улыбкой, которая никогда не предвещала ничего хорошего, скорее — интересного.
— Ну… — Саша спохватился, что оставил мобильник в кармане старой рубашки, ставшей жертвой когтей Ки.
— Не переживай, рубашку и остальное я тебе подарил. А теперь в путь.
Равф на ходу сменил ноги на более человеческие, ступни стали длиннее, голени приняли более естественное для прямоходящих положение, после чего он быстро надел ботинки, шнурки на которых зашнуровались сами собой. У Саши эта процедура заняла несколько больше времени. Равф предложил своему спутнику один из своих плащей, затем подхватил трость из граба с резным посеребрённым набалдашником и открыл дверь. На улице стоял ранний апрель, низкие тучи северного города не казались такими депрессивными, как обычно, в воздухе висела морось, заставляющая собак недовольно фыркать, а людей под порывами мокрого холодного ветра приподнимать воротники.
Они шли по улице, спускаясь к небольшому парку, затем свернули и вышли в историческую часть города. Около храма Николая Святителя Равф пнул осколок одной из последних ледышек. Этой весной тепло пришло довольно рано, и снега уже почти не было. Ледышка, кувыркаясь и крутясь, полетела в лужу, возмутив поверхность воды.
— Это, Александр, одно из моих любимых состояний природы, — почти мечтательно сказал Равф и полной грудью вдохнул влажный воздух. — Поэты говорят, что природа ждёт, но нет, она не ждёт, она в принципе ждать не умеет, она постоянно существует в разных ритмах. Но только в эти шаткие дни природа зависает между зимним сном и летним буйством. Она ещё не проснулась, когда она начнет это делать, то невозможно будет это не заметить, как невозможно заметить воду, прорвавшую дамбу. А сейчас, да-да, Александр, именно сейчас то самое состояние равновесия, когда вода уже вот-вот перельётся через плотину, но ещё не обрушивается, а колеблется, дрожит, и каждое дуновение ветра раскачивает систему. Заморозки еще могут задержать пробуждение, а буквально шесть-семь часов тепла всё качнут в другую сторону. Но вот чем меня давно уже забавляет всё происходящее… — Равф крутанулся, описывая концом трости всё окружающее. Это был словно пируэт в танце, завораживающем и неописуемом. Саша давно отметил, что Равф обычно передвигался танцующей походкой, словно в такт неслышной никому музыке. И получалось у него это изящно, если, конечно, он не был зол, тогда его шаги становились чеканными и тяжёлыми, как шаги чего-то страшного и неотвратимого.
— Меня уже много лет веселит, что очень и очень многие существа думают, будто они могут что-то изменить, будто они влиятельны и понимают, что делают, — Равф хищно усмехнулся. — Например, люди. Вот ты когда-нибудь задумывался, что вся ваша борьба за экологию основана на странной идее, что ваши действия и вред можно просто и легко померить? Древние были поумнее, они считали, что мир меняют боги. И кстати, — добавил он, а усмешка стала озорной, — боги порой думают, что это люди меняют мир и что это отражается на них.
Они вышли из сквера на улицу, затем свернули в переулок, ведущий к набережной залива — благоустроенной, но пока не слишком популярной у жителей города.
— Допустим, но люди ведь влияют, на мир, я имею в виду. И меняя малое, изменяют большое.
— Конечно, но весь вопрос в том — понимаете ли вы, что и как делаете? Ты, наверное, думаешь, что старый я знаю об этом всё и точно представляю, как я изменяю мир. Отчасти верно, но отчасти и нет. В этом главная трагедия многих видов существ, Александр. Мир изменчив и странен, и это, пожалуй, в нём самое замечательное. Одно и то же событие в одном и том же месте при сходных условиях может оказать совершенно различное воздействия на все мироздание, и вот это-то и составляет суть грани между общим и частным, между глобальным и локальным. А не добро и не зло, о чём так любят рассуждать.
— Наверное.
Саша запомнил эту мысль и отложить её на обдумать позже. Равф часто так делал — рассказывал что-то, временами дикое, от чего потом болела голова. Они снова куда-то свернули и какое-то время плутали по незнакомым Саше улочкам — он даже успел удивиться, вроде бы, он довольно неплохо знал эти места. Но вскоре Равф снова вывел его в центр, где-то между новой и старой частью города. Там они и натолкнулись на троих крепких ребят, которые невзначай попросили покурить, потом позвонить, а затем сообщили, что мелочи им не хватает.
— По пятницам не подаю, — презрительно фыркнул Равф и мгновенно преобразился, стоило одному из неудачников замахнуться на него. Оборотню достаточно было сделать несколько взмахов тростью, отчего троица замерла на месте. Равф внимательно осмотрел их, фыркнул себе под нос и шепнул что-то каждому на ухо, после чего поманил Сашу за собой.
То ли устроенная взбучка подняла ему настроение, то ли Равфу просто надоело плутать, но совсем скоро он завернул в двор-колодец. Саша увидел красивую, обитую медью дверь в подвал. Судя по всему, сюда они и направлялись, но на всякий случай он повернулся к Равфу и вопросительно приподнял брови. Тот оскалился и кивнул, приглашающе взмахнув рукой. Саша скептично посмотрел на ступени, по всем законам физики дверь нельзя было открыть наружу, но затем мысленно пожал плечами и потянул дверь на себя. Она плавно прошла сквозь ступени, будто тех и не было, и открыла его глазам небольшой коридорчик, залитый мягким светом. В дальнем конце стояли два человека крепкой наружности, одетые в туфли с загнутыми концами и свободные шароварообразные штаны, подпоясанные кушаками с золотым шитьём. Саша оценил и изогнутые кинжалы в искусно и богато украшенных ножнах, заткнутые за кушаки, и мускулистые тела, которые ничуть не скрывали жилетки. Он даже разглядел татуировки на их плечах и груди, но излишне показывать свое любопытство под грозными взглядами не стал.
Завидев вошедшего за ним Равфа, охранники разом кивнули и слегка раздвинулись. Саша почувствовал крепкий удар набалдашником между лопаток и зашагал вперед, прямо в стену, раз уж двери в том конце коридора не было. За два года жизни у Равфа он уже привык, что временами скрытые проходы совсем на таковые не походят. Проходя мимо охраны, он успел заметить, что белков у мужчин не было. Саша поёжился, ощущение было, будто его словно раздели, осмотрели и одели снова, а вот никакой стены он так и не почувствовал.
За скрытым проходом оказалось довольно просторное помещение с некоторым количеством столиков. По правую руку располагались отдельные ложи с диванчиками, посредине был подиум с пилоном, огороженный стальными перилами, рядом с ними стояли такие же молчаливые типы, как и на входе. С левой стороны находилась сцена — занавес сейчас был опущен. Всё заливал мягкий свет, вокруг плясали пятна софитов, хаотично перемещающиеся по полу и стенам, в прожекторах иногда кто-то мелькал — причём даже на уровне потолка. Саше показалось, что мелькнула пара-тройка хвостов, и он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Интерьер оказался довольно мрачным, что-то среднее между модерном и готикой, это сочетание заставляло ёжиться.
— Итак, мой юный друг, давай для начала разгонимся и займем места получше. Думаю, на открытии будет много весёлого, уже сейчас компания приятная, вон, глянь туда.
Саша обернулся на незнакомый голос и увидел нечто антропоморфное в кимоно, из-под которого выглядывали баньфо, украшенные богатым шитьём.
— Эм… Что-то меня в тебе смущает.
— Не нравится, как я выгляжу? — обиделся говоривший.
— Для начала, не нравится твоё поведение, причём мне. — голос Равфа раздался из-за спины существа. — Этот юноша приглашён мною для получения материала для его научных изысканий. И ты прекрасно видишь знак, или на старости лет совсем отбился от лап?
Существо в кимоно вздрогнуло и развернулось.
— Уважаемый мастер! Простите-простите, я не думал…
— Что ты не думал, я знаю. И потом, разве ты не в приличном обществе? Или у Старушки Ма изменились правила относительно внешнего вида?
— Нет-нет, ну что вы, уже и пошутить…
—Нельзя с гостями? Нельзя.
Саша сделал шаг в сторону и увидел Равфа, в котором уже ничего не осталось от джентльмена, беззаботно гулявшего ещё пару минут назад по улицам города. Сейчас это был оборотень, настоящий верфокс, гордо стоящий на двух задних лапах. Он был обнажён по пояс, нижнюю часть прикрывал кусок ткани, перехваченный тонким ремешком. Даже если бы Саша не узнал его по голосу, ни за что не спутал бы Равфа с кем-то другим. Только его самопровозглашённый наставник скалился в ехидной ухмылке, так прищуривал левый глаз и так прижимал в гневе уши — правое при этом сползало немного набок. Неудачливый шутник в кимоно попытался ретироваться, Равф поймал его за конец пояса, довольно рыкнул и сказал:
— Если правила не поменялись, то с тебя выпить и желание.
— С выпить у меня проблемы, не на что.
— Ладно, но тогда ты расскажешь ему всё, что он будет желать знать. Это во-первых, а во-вторых, объяснишь ему, что тут и как устроено, пока я с Ма поздороваюсь. Александр, — он перекинул Саше кошелёк, — тебе удобнее носить, если что, у меня ещё много.
И Равф направился в сторону одного из углов сцены.
Существо в кимоно немного смутилось.
— Ну давайте знакомиться, меня зовут Рёки, я ханио, мы одни из…
— Простите, вы —полукровка, я правильно понимаю, Р… — Саша запнулся, он не был уверен, что его невольный спутник будет доволен услышать от него домашнее прозвище. — Раз уж мастер оставил нас, то мне будет приятно представиться самому. Я своего рода учёный, занимаюсь вопросами психологии и демонологии. И правильно ли я понимаю, что лгать вы мне не можете, по крайней мере, сейчас и здесь?
— Ну… — Ушки на голове ханио поникли. — Верно. Моя самонадеянность послужила мне плохой службой. Но я рад, что вы столь снисходительны ко мне.
— Не волнуйтесь, я не мастер. И если буду просить сделать что-то, непринятое в вашей среде, то вы честно об этом говорите. Пока что давайте выпьем и закусим, подскажите, где тут можно спокойно сесть и не слишком отсвечивать, как я понимаю, тут не совсем рады людям.
— Вам-то… — Рёки осекся и продолжил уже несколько другим тоном. — Да, не совсем рады. Давайте, Александр…
— На «ты» и Саша.
— Хорошо, давай…те… Саша, пройдем вон туда, там бар, а потом вон в те ложи, они бесплатные и оттуда хорошо всё видно.
Они так и сделали. Рёки назвал что-то из еды и напитков, ему выдали, Саша же заказал что-нибудь слабенькое и закуски поплотнее — мало ли, что тут подают. Бармен, молчаливое четырёхрукое существо, молча выслушал их и повернул голову в сторону места, на которое указал Рёки.
— Доставайте… Доставай монетки. Две-три, — шепнул он Саше. Тот послушался и выложил на прилавок три монеты. Бармен без слов кивнул, и Рёки потащил Сашу в ложу.
— Хорошо, что вы… ты не обернулся, могло бы получиться некрасиво. Видел, кто у вас за спиной стоял?
Саша помотал головой.
— Вот и славно, они не любят, когда на них оглядываются, могут разозлиться и привязаться.
Саша украдкой умудрился бросить взгляд за спину, около бара стояло что-то тёмное, от чего отрывались и растворялись в пространстве клочки чёрного тумана. Связываться с непонятным не хотелось.
Дойдя до ложи, они увидели, что там уже все накрыто. Рёки с жадностью набросился на еду, словно её у него собирались отнять, Саша же, расположившись поудобнее, налил себе напиток в костяной бокал. Судя по аппетиту, спутник его говорить пока был не способен, так что Саша неторопливо оглядывался, стараясь не вести себя вызывающе. Босх в чём-то был прав, тут попадались совершенно омерзительные твари. Но с другой стороны, можно было увидеть и грациозных существ, невероятных в своём виде и сочетании. Взять хотя бы русалку, проплывшую по воздуху, будто в воде. Или человека с крыльями, расположенными не около лопаток, а почти в центре корпуса. Или нечто призрачное, закутанное в просвечивающий балахон, с приятным лицом, но телом скелета. Было много оборотней и других антропоморфных духов и демонов, от кого-то веяло лавандой от других — серой или гнилью. Как ни странно, в этом месте никакие запахи или тошнотворный в иных ситуациях вид не вызвали ни отвращения, ни наоборот, привязанности. Рёки, насытившись, начал щебетать Саше на ухо о проходящих мимо, один раз даже присвистнул, глядя, как мимо них в обнимку прошествовали ракшас и нага, расшаркались с джинном и гулем и прошли дальше к бару.
Наконец Саша вернул внимание к Рёки.
— Ты вот что, расскажи, сколько тебе летов и как вообще джапонцкого духа занесло так далеко. В общем, о себе расскажи. О них тоже интересно, но я без блокнота, а то их переписал бы, да денег зашиб на реальном бестиарии.
— Бестиарий — он всегда реальный, — хихикнул Рёки. — Мир ведь не создаёт того, чего не может быть. Вопрос лишь в том, что в принципе может быть и что может быть придумано и донесено до людей и возникновения веры.
—То есть вы все существуете, пока мы в вас верим?
— Ну не совсем…
— Так, это я у мастера спрошу как-нибудь, а пока что давай о тебе.
— Обо мне… — Рёки поёрзал немного. — Я — ханио, ты же в курсе, что в свое время две страны воевали? В том числе захватывали пленных, вот так и мой отец попался при разгроме квантунской армии. В плен его брал человек, который мог бы стать сильным магом, оттого и сумел его оглушить и ранить, а потом и доставить в лагерь для военнопленных. Офицер тот ещё и в демонов не верил, потому друг моего отца, который был рядом, не сумел ничего с ним сделать. Но в самом лагере лиса-демона удержать трудно, он выскочил и потом, подучив язык, справил документы и решил пожить в глубинке, пока все устаканится. Женился на дочке шамана. А потом родился я, второй сын, полудемон. В старшем брате верх взяла шаманская кровь, он стал одним из сильнейших шаманов. Лет десять спустя встала проблема, что меня надо как-то регистрировать. А во мне демонская кровь играет, хвост постоянно высовывается, мимо чужой курицы пройти не могу, мясо сырое ем, ночами гуляю… Справились, но потом мама умерла, а поскольку я полностью перекинуться надолго не могу, то решили мы с батей, что я остаюсь тут, а он домой отправится, а меня потом найдёт. Ну что сказать, найти нашёл, к себе зовёт, но там есть некоторые условия. А я тут… — Рёки смешно наморщил нос. — В общем, получил пару-тройку образований, пережил четыре жены, постепенно перебрался сюда, поближе к портам и большому городу. А тут и двухтысячные подошли, и стало жить много легче. Но, конечно, до мастера мне далеко, но он-то уже больше тысячи лет живёт. Он многое повидал, говорят, даже Торквемаду обокрал как-то раз. С Сулейманом Великолепным был знаком. Ну да ты сам знаешь. А сейчас пробавляюсь случайными приработками и коплю на условия для принятия меня в семью и переезда в Японию.
— И чем сегодня такие, как ты, зарабатывают на жизнь? — поинтересовался Саша.
— Ну, наёмничаем. Потом, за такой срок можно и человеческой профессии обучиться, да и не одной. Особенно, если можно немного помочь себе. Это, конечно, не приветствуется сообществом, но если осторожно… — При этих словах его ушки немного дрогнули, словно он боялся, что его услышит кто-то помимо Саши.
— Можно ещё и поглотить кого-нибудь. По-разному, в общем, но это тебе лучше к мастеру обратиться, он покажет и расскажет. Например, вон хулидзини пошли парой, они в том числе так зарабатывают себе на существование — находят разных похотливых людей. Раньше бы тех людей убили скорее всего, а сейчас их много, можно очаровать и всё у них забрать тем или иным путём. Даже если просто поглотить их и потом превратить всё в монету, это если не повезёт. А если повезёт, то оставить себе и квартирку, и много что ещё. Они в этих местах не родные, дома-то их только специальные монахи или экзорцисты могут отбить от человека. А бывает, что и влюбляются, тогда все чары кошкам под хвост, у демонов с сердечными делами не очень. Чары-то рушат, но легче от этого никому не становится.
Рёки еще что-то щебетал, но Саша уже прикинул, что надо перекусить поплотнее, и попросил его сбегать за повторением.
— Ой, — отмахнулся Рёки и указал на стоящую на столе шкатулку. — Видишь эту штуку? Клади туда монетку, так и закажем.
Саша выудил из кошелька монету и послушно положил в шкатулку, Рёки тут же склонился над ней и затараторил названия блюд. Через пару минут к ним подошло паукообразное существо, на четырёх своих лапах неся заказанное, сноровисто расставило подносы и удалилось, пока Саша пытался разглядеть в подробностях, как двигаются хитиновые сочленения, и понять, как оно смотрит своими восемью глазами сразу.
Не успели они выпить, как подошёл Равф, от которого немного пахло алкоголем. Рёки посмотрел жалостливо, и Саша дал ему три монетки.
— За что?
— Да просто так.
— Просто так? Я твой должник, мастер Саша.
Рёки поклонился коротким японским поклоном и исчез в толпе, заполнившей зал.
— Смотрю, ты освоился, — коротко усмехнулся Равф. — Не расслабляйся, ещё будет на что поглядеть. Скоро Ки появится, она всегда приходит к самому интересному. А вон, кстати, и мои подарки подошли.
В зал вошли давешние крепкие ребята, пытавшиеся ограбить Равфа. Они мотали головами и стояли, глядя на окружающий кошмар, существа же не обращали на них никакого внимания.
Потом парни увидели Александра и бросились к нему.
— Братан, что это, где мы? Братан, выручай. Мужик, ты ведь человек, помоги…
Ещё чуть-чуть, и они бы упали на колени. Говорил самый крупный из них, с татуированным перстнем на пальце, Саша вспомнил, что именно он замахнулся на Равфа.
— Я, может, и был бы рад вам помочь, но вам разве мама в детстве не рассказывала про волчка, который укусит за бочок? Вы на территории демонов, и я здесь гость, в отличие от вас. Помните его? — Саша указал на Равфа, скалившегося во всю челюсть, и думал, для чего вообще распинается. — Это его вот вы оскорбили, обозвав петухом. Лучше бы сукой обругали, тогда он бы вас просто покалечил. А в итоге вы теперь блюдо для почтенной публики. Мастер…
— Раяврекхир, — лениво подсказал Равф.
— Раяврекхир пригласил вас на ужин, и ваша судьба зависит только от него. Я ничего не перепутал, или один из них — это подарок благостной госпоже хозяйке комнат Матери болот?
Равф приподнял бровь и довольно цокнул языком, Саша сам не ожидал, что запомнил из щебетания Рёки, как правильно именовать госпожу Ма.
— Что же, юный инквизитор, вы почти не ошиблись. Подарок благостной госпоже хозяйке болот и комнат приведет наша общая знакомая. Думаю, она задерживается как раз потому, что забирает господина, который был их главарем. Помнится, мы с вами обсуждали вопросы очистки общества от отбросов и о необходимости превентивного воздействия на криминальный мир для повышения благочестия, добронравия и духовности среди населения. Думаю, этот символический шаг станет началом обильного и плодотворного сотрудничества на этом поприще, в конце концов, святые святы лишь тогда, когда они борются со злом. Но что делать, если зло стало обыденным, а благочестивые бесправными…
— Да, мастер-охотник, вы правы.
Парни слушали их диалог, побелев от ужаса, в то время как за их спинами переминалась с ноги на ногу огромная паучиха-официант.
— Сударыня, — Равф изобразил, как снимает шляпу, обратившись к ней. — Вы не могли бы обойти этих господ и как-нибудь их аккуратно запаковать? Вот этого, с перстеньками, отдельно.
Паучиха скрипнула:
— Конечно, уважаемый гость.
Она обогнула застывшую троицу с потрясающей грациозностью, но стоило ей развернуться, как один из них попытался сбежать, а тот что с перстнем вытащил заточку и кинулся на Сашу. Точнее, попытался, уже на втором шаге он гулко рухнул на пол, плотно спелёнутый паутиной. Беглеца отбросил в тесные объятья паучихи мускулистый минотавр. А вот третий молча подставил руки и вдруг спросил:
— Поесть-то перед смертью можно? И выкурить сигарету-другую.
Паучиха всеми восемью глазами покосилась на Равфа, тот кивнул и наклонился над уже знакомой Саше шкатулкой. Так что парень не успел даже сесть за столик, как притащили еду, выпивку и коробку сигар.
— Чем могу, — почти дружелюбно сказал Равф. — Беломор тут не курят, всё же приличное общество. Трепещи, это очень дорогие сигары, вряд ли тебе попадались такие. Надеюсь,не собираешься сбегать или делать глупости?
— Ну что вы, уважаемый. Я правильно обращаюсь?
— В достаточной степени.
— Я уже все понял, единственное, что остается — это насладиться обществом, видами, заодно выпить и закусить как следует. В конце концов, вряд ли я что-то сделать смогу, разве что нажраться до состояния овоща, чтобы ничего не чувствовать. Верующим особо не был, спасать меня никто не будет.
Саша не знал, шок это говорил в парне или своеобразный фатализм, но оценил прямоту. Равф задумчиво дернул ухом.
— Хм.
— Мастер, может, зачтем человеку смекалку, раз уж он встал на путь вразумления? В качестве небольшого подарка мне?
— Подарка, говоришь? Почему нет, благо, остальные вполне доставят удовольствие публике.
Равф сделал загадочный жест, после которого с потолка спустился бесформенный демон, окутал жертв дымкой своего тела и унес над толпой куда-то вглубь. Тот же демон позаботиться, чтобы у одного было много хорошего и разного вина — как раз напиться до беспамятства. Затем Равф подхватил с тарелки кусок мяса и поинтересовался у Саши:
— А с чего ты взял, что мы их есть будем?
— Ну так здесь что-то вроде локального шабаша или собрания демонов, не? Вы ведь по легендам поедаете людей.
Подсевший к ним оборотень, одновременно и похожий, и нет на верфокса, громко засмеялся и ударил кулаком по столу так, что подпрыгнуло всё, что на нем стояло.
— Равф, а твой спутник умеет смешить, не зря ты его привел! Сколько лет, сколько зим!
— Афган, ты ли это? — неподдельно обрадовался Равф. — Легионер, живой, тебя ещё не пошинковали и не притоптали слонами?
— Как видишь!
— Знакомься, это Александр. Антрополог, будущий охотник и вообще славный парень. Александр, а это Афган. Вообще, редкая тварь, афганский волк, ставший оборотнем.
Названный Афганом оскалился.
— Очень давно его привезли с караваном по шёлковому пути, и надо же было так случиться, что именно этого волчонка укусил оборотень. И теперь имеем то, что имеем. Волки его не приняли, но и лисам он не свой, в результате, не поверишь, прижился в пятом легионе, который жаворонков. Между прочим, последний из центурионов. Его сам Цезарь лично знал.
— Заканчивай меня хвалить, о себе рассказывай.
— О себе? Скромность, друг мой, мой удел.
— С каких это пор? Хотя, кажется, я даже знаю с каких…
— Не вздумай.
Саша быстро потерял нить разговора, привлеченный тем, что происходило в зале. На подиуме завораживающе танцевала красивая девушка. Крылья и изящно изогнутые рога только добавляли экзотичности, а взгляд… Глаза, горящие злостью и страстью, словно впились в Сашу, манили, влекли, обещали все соблазны мира.
В себя его привел мощный удар по спине. Саша вдруг осознал, что стоит, хотя и не помнил, как именно вставал. Рядом возвышался Афган и сурово на него смотрел, от выражения на его морде хотелось провалиться под пол.
— Совсем охренел, к суккубе лезть? Или Равф тебя не предупредил? Держи себя в руках и запомни — тут не принято смотреть во все глаза ни на что, кроме того, что тебе нужно.
— Мда, я надеялся, мелкий засранец его обо всём просветит. Спасибо, что встряхнул. — Равф искоса наблюдал за танцем, а вернувшийся на свое место Саша вообще сел к подиуму спиной, от греха подальше. Зато он понял причину оживления, суккуба привлекала не только его. Однако остальные, зная ее коварство, любовались танцем искоса, постоянно передвигаясь.
— Да ладно, — отмахнулся Афган и тоже сел. — Сам знаешь мою работу, если я с ребятами таких остолопов не буду отлавливать, долго нам быть? Так что потом сочтёмся.
— Учитывая, что ты и так мне должен.
— Ну вот и славно. Вообще, тебя что-то давно не видно и не слышно, ты всё тем же живёшь?
— В том числе, в том числе. Со многим, правда, завязываю, знаешь ли, сейчас открывается куда как более прибыльные дела, причём практически не отходя от дома.
Оба оборотня сидели, потягивая местный аналог пива. Больше всего Саше это напомнило обычную встречу двух старых товарищей, соратников — если только допустить, что в наше время могли встретиться ветеран второй пунической и ветеран третьей дакийской.
В зале меж тем возникло очередное оживление. Сквозь толпу прошли несколько девушек с лисьими ушками, за ними, спотыкаясь, шагали десятка два людей. Замыкали колонну существа в венках, Саша прищурился, попытавшись понять, какие именно. Но отвлекся, узнав Ки. Та возглавляла процессию. Она не зря потратила время, красивое платье с высоким разрезом обнимало точёную фигурку, не оставляя простора воображению. Саша проводил её взглядом, пока она вела людей к подиуму и следила, как те пересекают открытый охранниками барьер. Затем Ки исчезла из поля зрения.
Саша вернулся к выпивке и, вдруг вспомнив, спросил:
— Равф, а к тебе тут вообще можно так обращаться?
— Да не вопрос, тут всех называют своими именами, тем более что все всегда поймут, к кому из нас ты обращаешься. Считай это небольшим подарком от Ма. Только к ней не вздумай так обращаться, сам знаешь болот в округе много.
— Понял. Равф, вот мы с тобой как-то говорили о вере и о том, что лисы, как и другие мифологические существа, могут существовать только пока в них верят. В современном мире никто не верит в духов и богов, как же тогда получается, что вы все есть?
Равф хохотнул.
— Ну как же, наши с тобой жертвы, например, — они вполне верят. И этого, в общем, достаточно. Помнишь, я как-то про парней рассказывал? Их я не съел, а поглотил, — он отхлебнул пива, потом отставил его. — Афган, этого молодого охотника потянуло на философию. Так что придётся заказать что-нибудь, соответствующее беседе, или ты совсем после Африки потерял вкус к таким напиткам?
Тот пожал плечами.
— Мне интересно, что будет дальше. Охотники такие забавные. Надеюсь, он не подумает называть присутствующих нежитью?
— Конечно, нет, — нравоучительно сказал Равф. — Он же почти антрополог, даже религиовед. Уж кому как не ему знать разницу между одним и другим. Да и не зря он два года уже в моей библиотеке роется, демона от нежити и нечисти отличить сможет.
— Всегда знал, что у тебя прямо дар отыскивать таких смышленых людей. Но я только за.
В итоге они заказали бутылку с каким-то тёмным напитком. Ударом по донышку Афган выбил пробку и разлил его всем. Саша осторожно понюхал свой бокал и обнаружил, что это терпкое вино. Музыка стала громче, заиграло что-то африканское с тамтамами и погремушками. Кто-то привел туда ещё людей. Если раньше Сашу это все же беспокоило, то сейчас он уже безразлично смотрел сквозь жертв. Исключением стали три девушки, которых отвели в сторону. Они были на последних сроках беременности.
— Равф, а они? — тихо спросил он.
— Не волнуйся. Как раз они сегодня находятся в большей безопасности, чем ты можешь представить. Обрати внимание — там ещё три охранника рядом с ними. Ещё ракшас, нага, вон, мавка рядом крутится. И это только те, кто на виду. Из них никто не пьёт.
— Почему?
— Повитухи. Эти дамы носят полукровок, а одна так вообще чистокровку, только инициацию у духов леса не проходила. Не вижу отсюда, откуда она, но роды будут тяжёлые, так всегда бывает. Потому таких рожать и ведут в места вроде заведения Ма. Ну и не будет лишних вопросов, мол, а кто у вас такой родился, и так далее. Я же как-то говорил тебе, что мы стараемся скрывать своё существование.
— Они и правда в безопасности? — Не то чтобы Саша не верил Равфу, но ему всё равно было не по себе.
— Хм, — издал Афган неопределенный звук и как-то странно посмотрел на молодого человека. Опасности от волка не ощущалось, но Саша уловил от него какой-то непонятный запах.
— Могу жизнью поклясться. — Равф беспечно прянул ухом и сделал глоток. — С их головы и волос не упадёт. Потом поймешь, а пока просто запомни — женщин берегут, неважно, людских или нелюдских. Это, если хочешь, биология, видишь же, сколько вокруг оборотней и духов с зооморфным началом. О, туда глянь, только осторожно. Видишь, двое пари появились? Один из них отец.
Саша обернулся и увидел: от существа, похожего на человека с гривой вокруг шеи, тянулась слабенькая светящаяся нить к одной из девушек.
— Запомни, никогда не пытайся отобрать у пари ребенка. Он умрёт, но защитит свое дитя. Саму смерть отогнать сможет, цена за это, правда, будет… — Равф не стал договаривать, и так было ясно, что цена за такое будет высока. — Прецеденты бывали. Например, один иранский полководец как раз выжил благодаря своему отцу-пари. Город взяли и сожгли, а на следующий день, когда персы отбили пепелище, то нашли только одного живого ребенка — мальчика, ставшего потом предводителем воинов.
— Я что-то не помню такой легенды.
— Естественно, не помнишь, ты её узнал только что. Но потом я тебе смогу показать манускрипт.
К роженицам подошёл гиеноподобный бодуа и положил когтистую лапу на плечо одной из них. Та сперва отшатнулась, потом Саша увидел, как от бодуа начало исходить тёмно-фиолетовое сияние и тот приосанился, а рядом с ним встало другое существо, внешне не сильно отличное от бодуа, но всё же иное. Девушка протянула руки ко второму, и он что-то прошептал ей на ухо. Она смущённо кивнула бодуа в знак почтения.
— Скорее всего, его старый друг или наставник, — сказал Афган, краем глаза наблюдавший и за Сашей, и за роженицами. — Любому другому он оторвал бы руки, причём обе.
—Ты спрашивал про веру, — вернулся Равф к заданному вопросу и пододвинул Саше поближе его бокал с вином. — Да ты пей, не отвлекайся. Давай попробую пояснить ситуацию. Слышал ведь, что мысли материальны? Временами буквально. Древние люди измыслили нас, и вот мы появились, во множестве своих видов и образов. Кто-то из нас стал более материальным, чем кажется. Если коротко, то когда на протяжении многих веков люди верят в то, что ты есть, ты появляешься. Сперва в виде бесплотного духа, но вы его подкармливаете, иных изгоняете, создаёте легенды — и вот, в решающий момент, ты становишься материальным.
— Ну всё, — проворчал Афган, — сел на любимого конька.
Равф не обратил на него внимания.
— Дальше всё просто, ты не принадлежишь этому миру и одновременно в нём находишься. Но ни к чему не привязан, только раз — и материален. А дальше вертись как хочешь. С течением времени, мы поняли, как нам быть, и осознали, что надо скрываться. Особенно, когда человечество стало плодиться, как чёрти что.
— Но в вас уже не верят.
— С одной стороны, это всё усложняет, конечно, но с другой — сильно упрощает жизнь. Потому что когда вы видите что-то, на ваш взгляд, невозможное, то ищете подходящие объяснения. Таблетки свои помнишь? — подмигнул Равф. — Конечно, нам труднее совершать невозможное, но тем, кто уже материален, достаточно сказок. С изобретением компьютера и сети мы стали куда сильнее. Вспомни, сколько наших образов воплощено в играх и байках? О нас пишут, нас рисуют, впечатлительные люди делятся со своими друзьями — и кого-то из нас это затрагивает. А дальше уже твоя научная деятельность начинается, охотник на ведьмов. Сколько жизненных сил нам посвящают, думая, что мы — лишь образы в играх? Важно ведь не то, что материального нам жертвуют, значение имеет, сколько нам отдают своего времени и своей жизни.
Афган подтверждающе кивал на каждую фразу, кончик его хвоста подёргивался из стороны в сторону.
— Интересно… — Всё это следовало хорошенько осмыслить. Саша поневоле задумался над тем, сколько времени и сил сам потратил на «всего лишь образы в играх». Он пригубил своё вино, запах был сильным, но на вкус оно было странным и приятным, терпким, сладковатым, с небольшой кислинкой.
— С богами сложнее. Поскольку их помещают чёрти куда и довольно редко дозволяют существовать внутри мира, — не всем везёт так, как Ананси, с дочкой которого ты сегодня уже общался, — то получается следующее. Богам необходима вера для существования. В Японии с этим проще, а вот в случае со славянскими, например, божествами все печальнее, но тут ты уже должен быть в курсе, как они выкрутились. Так или иначе, рассказы о том, что в нас не верят — это лишь способ сделать, так чтобы о нас всё же помнили.
Рафв подмигнул и снова выпил.
— А скажи, вот вы все так или иначе живые, а с…
— Не смей. — Афган словно ждал вопроса. — Не место и не время говорить о мёртвых, не при родах. Зная этого балабола, он ненароком и призовет. Совсем не дело.
— Не будь таким суеверным. Александр, если вкратце, то вы, люди, из-за короткого времени жизни очень страдаете по умершим и постоянно к ним обращаетесь, а потом пугаетесь. Вы слишком сосредоточены на своем «Я» и вместо поиска находите всё те же оправдания, и получается картинка куда хуже. Так что потом побеседуем, когда будет время и место, тут Афган прав, в конце концов, он с этим общается куда больше.
Их беседу прервала появившаяся из толпы Ки. У Саши отпала челюсть, он не мог предположить, что его давняя знакомая может быть такой. В традиционном китайском костюме, говорящем о принадлежности к чиновникам не последнего ранга.
— Ки, душа и свет нашей компании, присоединяйся, мы тут как раз за веру говорим и за необходимость её для нас и в нас, — позвал девушку Равф.
— Мастер, вы прекрасно знаете моё мнение. — Ки раздражённо мотнула хвостом. — Так что при всём уважении к вам и мастеру Красному Волку, я не стану рассуждать на эту тему с Александром, тем более, сейчас. Но приглашение приму с удовольствием.
Она села к ним за столик, Саша всё больше чувствовал себя как-то странно. Мир с одной стороны поблёк, но вот звуки стали гораздо отчётливее и появились странные запахи, которых раньше он не замечал.
— Раз прекрасная дева просит, меняем тему. Ки, угощайся вином, чудный букет. Итак, как дела у пятого легиона, всё воюете?
— Ну как сказать. Сам же понимаешь, война как встарь невозможна, сплошная погоня за собственным хвостом. Причём с обеих сторон.
— Так в чём проблема?
— Да всё в том же. Все во всё верят, создаётся бесчисленное множество пространств, я уже даже начинаю понимать, почему ты и другие уходят сюда. Кстати, не думал, что он не заметит.
Саша понял, что говорят про него. А еще понял, что говорят не на русском, и вообще не на человеческом.
— Простите, а что именно не замечу?
Он повернул уши в сторону Равфа и Афгана и настороженно их приподнял.
— Своих ушей, — любезно пояснил последний.
— В смысле?
— Например, ты только что их повернул. А ещё — нос твой очень забавный, посмотри сам.
Саша скосил глаза и онемел: у него был лисий нос. Точно такой же, как у Равфа в его смешанной форме. Он несмело коснулся того места, где должны были быть его уши, человеческие уши, и не обнаружил их там. В панике он стал оглядываться в поисках зеркала, страшная мысль поразила его, и он кинулся прочь, но Афган поймал его за хвост, что оказалось очень болезненно. Равф достал небольшое зеркальце и показал Саше его отражение. Из зеркала на него смотрел верфокс — человеческие глаза, лисья голова, мохнатая шея, на которой начинался белый нагрудник и уходил под рубашку.
— Но…
— Помнишь, ты удивился тому, как быстро зажила рана на затылке, когда мы с тобой познакомились?
Саша молча кивнул. Равф ничуть не виновато пожал плечами.
— Всё довольно просто, я вылизал кровь с твоего затылка. Слюна попала в кровь, ну а дальше дело природы и прочей структурирующей метафизики. Тебя ни разу не смутило, что общение с Ки не наложило на тебя фатальных последствий, хотя ты прекрасно осведомлён о её природе. Конечно, ты мог рассчитывать, что она уже из более поздних мифов, но при этом прекрасно знал, что она родом из дотановских времён, когда хулицзини через секс получали силу и в любом случае убивали своих возлюбленных. Ты бы знал, сколько сил пришлось потратить, чтобы изменить ход дела…
—То есть, Равф, я… За что?! Ты… — Саша перепрыгнул через стол и приземлился на пустое место, руку-лапу вывернули, а носом он больно ткнулся в спинку.
— Не дури. Первые семьсот-восемьсот лет своей жизни я занимался тем, что сражался, а эти навыки, знаешь ли, не теряются, особенно, если их поддерживать. Так что давай без резких движений, я в тебя кучу сил вложил. Понял?
Афган с Ки и ухом не повели — великое ли дело, Равф кого-то отчитывает. Не громит ничего, и славно.
— Понял, — тявкнул в ответ на тираду Саша. Звук получился сдавленным и испуганным.
— Тогда я тебя отпускаю. Садись и слушай. — Равф его выпустил, позволяя сесть и потереть ставшим чувствительный нос. — У тебя была довольно неприятная травма, а допускать твоей смерти не хотелось, в конце концов, выпивать душу студента не хотелось, в отличие от душ тех,— он мотнул носом в сторону жертв. Тех уже вывели, и Саше казалось, что воздух вокруг них немного люминесцировал. — Но что-то с тобой, с психом недобитым, надо было делать. Это во-первых, во-вторых, скажи спасибо, что тебя не покусали, поверь, превращение укушенного болезненно и неприятно. Кстати, ты теперь наглядное доказательство моей теории, что кусать не обязательно, так что ты ещё в книжки попадёшь, первый лис Павлова. Может, когда-нибудь даже выпьют за тебя.
— У меня же сессия, — растеряно сказал Саша. Глаза то и дело скашивались на собственный — лисий — нос. — Ты же говорил, что оборотни очень долго учатся контролировать себя. Я же вылечу…
Ки насмешливо фыркнула, Афган хохотнул, а Равф дёрнул ухом.
— Балбес. Я ведь говорил о многомерности. Пропадёшь всего на недельку, а там я тебе справку сделаю, покажешь в своём институте и дальше будешь двигать науку. Поверь, мёртвые двигают только патанатомию, да и то пассивно.
— И как это сделать? Что с моими мозгами станет, я собраться не могу…
Саша нервничал, хвост пролез сзади в прорезь на брюках, которые ему одолжил Равф, и теперь мешался — с ним, как оказалось, действительно очень неудобно сидеть.
— Да всё в порядке будет. К слову, пока учишься контролю, посмотришь на ту сторону и многое поймёшь. На само мироустройство взглянешь по-другому.
— И что мне теперь делать?
— Афган?
— Вступай к нам в легион. Потратишь с десяток лет, для оборотня сущие пустяки, вернёшься сюда через недельку-полторы, и всех дел.
Голос Афгана звучал спокойно и буднично, но очень притягательно, Казалось, этот вожак приказывал ему, что делать, и что-то древнее, животное, инстинктивное рвалось выполнять его слова. Он заметил, что Ки сидит, сжав губы и стараясь не выказывать своего недовольства происходящим, от неё пахло раздражением, и очень сильно.
— Ладно, согласен. Что теперь?
— Протяни руку. — Саша подчинился, Афган провел по тыльной стороне его ладони острым лезвием, Затем он капнул кровью на кругляшок с римской десяткой. — Собственно, всё. В путь.
— А как же…
— А это уже не обсуждается, ученик! — рявкнул Афган. — На следующие десять лет у тебя не будет своего мнения, добро пожаловать в легион.
— Афган, давай без твоих дешёвых фокусов. Ладно? — В голосе Ки отчётливо звучала сталь. — Саша, я не одобряю затею Равфа, но рассказать её уже не могу, слишком поздно. Возьми вот это. — Она ожгла Афгана взглядом, когда тот попытался отобрать небольшой кожаный мешочек. — Против закона, — прошипела она ему и, подумав секунду, повесила этот мешочек Саше на шею. — Не теряй его. Когда поймёшь, что очень надо вернуться, найди там мою сестру, она поможет и убережёт тебя. Просто поверь, ты теперь на той стороне, где вера куда менее пустой звук, чем была для тебя раньше. Возвращайся, я буду ждать. Обещаю.
Она поцеловала его, после чего повернулась к Афгану и холодно проговорила:
— Он твой, центурион, он полностью твой.
В следующий миг в глазах Саши всё закружилось, он почувствовал сильный удар по затылку, отправляющий его в полет в тёмную бездну, звук флейт превратился в жалобный писк и исчез.
Тело молодого оборотня перевернулось в воздухе и провалилось куда-то, впрочем, здесь такой уход был в порядке вещей — разве что обычно без посторонней помощи.
— Равф, скажи, ты уверен в том, что делаешь?
— Да.
— Но зачем? У меня ощущение что…
— Что скучно не будет, мой старый Иерусалимский друг, главное, что не будет скучно. И да, мне будет интересно. Опять же, ты сам видишь, что при достаточном повреждении покровов и глубине ранения оно само происходит, что кое о чём говорит для таких, как мы.
— Даже я понимаю, к чему это приведёт.
— Именно. Но лучше уж раньше, чем никогда. Да, они не готовы, но, знаешь ли, люди сильны импровизацией, и в последнее время… Впрочем Ки со мной не согласна. Не дуйся, милая.
— Ладно, я постараюсь, чтобы он там освоился. Но нянчиться с ним не буду, не до того.
— После того, как он поймёт, что делать, ещё ему с тобой придётся, старая ты плешивая калоша.
— Блохоловка-переросток.
Они улыбнулись друг другу, выпили, и Афган исчез, сделав шаг за пределы отгороженной кабинки.
Рёки подошел посмотрел на Равфа.
— Спасибо, славный сын достойного дома, твои актерские таланты не стареют, но приобретают ещё больший расцвет и остроту.
— Спасибом не отделаешься, дай лучше выпить, у меня от твоей затеи голова разболелась. Ки, а ты так и не надумала завести от меня лисят?
— Не дождешься, узкоглазый.
— И вот так уже семь сотен лет, придётся опять утешаться в других объятьях, — заливисто рассмеялся Рёки и принял бокал вина.
Неделю спустя.
В кабаке у матушки Ма сидел человек и мрачно смотрел в кружку с пивом. Саше, кажется, так его тут звали, запах здешнего пива не нравился, его нос чувствовал приторность и искусственную горечь, но у Ма оно было более чем достойным, он знал, вспоминал это, вспоминал пиво, которое продают за дверью, охраняемой двумя ифритами.
Тёплая кожаная куртка была накинута на плечи, под курткой можно было увидеть рубашку из грубого сукна, на ногах штаны из материала, который было трудно разобрать в темноте. Он сидел и молча пил. Шляпу он так и не снял.
— Ты всё же сумел вернуться? — К нему подошла стройная девушка в просторной одежде. Человек молча поднял глаза и еле заметно кивнул. — Ты заходи… Я буду рада.
Затем она повернулась и куда-то ушла.
Человек попросил вина, и паучиха-официант принесла ему приятно пахнущее терпкое можжевеловое вино. Он пригубил, потом подумал, посмотрел куда-то далеко, глаза его затуманились. Потом рывком вернулся, тряхнул головой, допил вино и опрокинул в себя пиво. Встав с места, он кинул на стол монетку из белого металла. Задержавшись у выхода, прикурил мятую сигарету, которую достал из побитого портсигара, и буркнул под нос:
— Мне жаль, что ты прав. Жаль.
Лицо оставалось все таким же молодым, только через левый глаз пролёг тоненький, еле заметный шрам до нижней скулы. Что-то изменилось не в самом лице, а в его выражении.
Где-то на севере города антропоморфный лис сидел за столом в гостиной, закинув лапы на столешницу, и потягивал вино. Он посмотрел на брегет, серебряная цепочка которого была пристегнута к меховой жилетке, прицыкнул языком и пробурчал:
— Надо же, насколько он пунктуален, это очень хорошо.
А затем закрыл глаза и, расслабившись, задумался о чём-то своём.